- Привет… - голос чуть напряженный, а на лице очередная улыбка из личного арсенала Фриды Забини. Если бы можно было их пронумеровывать, то, пожалуй, это была бы «улыбка №683. Характеристика: нейтрально-вежливая, обозначает приемлемое положение дел у владельца(-цы), к лишним распросам не располагает». Я, конечно, не могу похвастаться тем, что понимаю эту девушку, но различить тень фальши на ее лице смогу всегда, особенно в улыбке.
- Проходи, - похоже, приглашение было лишним – у этой девушки весьма дурная привчка приходить и уходить, когда ей вздумыватся, абсолютно не заботясь, есть ли у меня на нее время. Прохожу на кухню – ее любимое место во всей квартире – она уже там, сидит на подоконнике, неловко вытаскивая из пачки сигарету. Длинные пальцы, как у пианистки. Когда-то давно она со смехом рассказывала, как ее силком заставляли учить нотную грамоту. Быть может играть на пианино ей и нравилось, даже скорее всего так, но природный дух противоречия, который выказывался во всем, не позволял ей так просто сдаться и добровольно учить то, что ее пытались заставить. Выудив сигарету, она выжидающе посмотрела на меня – зажигалок у нее почему-то никогда не водилось, точнее она скупала их немеренное количество, но с завидным постоянством теряла, оставляя где попало. Рассеянная, смешная девочка. Всегда на своей волне. Разговариваешь с ней, рассказываешь что-то, а потом смотришь на нее и понимаешь, что она задумалась о чем-то своем – замеревший взгляд в даль, дурацкая привычка кусать губы в такие моменты, а на лице куча эмоций. Интересно, она сама знает, что для близких, о, да, я себя причисляю к таковым, ее лицо как открытая книга? Наверное, нет, иначе пристально следила бы за мимикой, которую тут же посчитала бы врагом номер один, выдающим ее с потрохами. Кажется, она боится, что ее начнут понимать.
Закуривает, делая первую глубокую затяжку, и закрывая глаза, выдыхает в воздух струю дыма. Я уверен, что она может бросить, у нее нет зависимости от никотина, но точно так же я уверен, что она никогда этого не сделает – Фриш зависима от самого процесса курения, оно доставляет ей какое-то непонятное удовольствие, которое мне, некурящему, никогда не понять. Первое время я хотел отучить ее от этой пагубной привычки, но вскоре понял, что это бесполезно. На нее не действуют ни шантажи, ни просьбы, ни угрозы. Если ей что-то взбрело в голову, переубедить невозможно.
If today was your last day,
And tomorrow was too late.
Could you say goodbye to yesterday?
Would you live each moment like your last?
Leave old pictures in the past,
Donate every dime you have?
У нее хороший голос, не высокий и не низкий, слегка надтреснутый, мягкий и словно обволакивающий. Она мастерски меняет интонации, околдовывая голосом, очаровывая или успокаивая. Порой напротив сознательно подзадоривая, распаляя. Интересно, в том месте, где она учится, этому тоже обучают? Влиять на человека с помощью голоса или это её уникальное свойство? Она разговаривает сама с собой, когда остается одна. Похоже, это ее способ спастись от одиночества. Она любит напевать, чтото для себя, тихонько и иногда даже не замечая этого.
- У тебя есть кофе?
- Есть.
Спрыгнув с подоконника, она по-хозяйски подходит к шкафчикам, открывая один за другим, достает какие-то коробочки, сам не помню что в них, и смешно морщит носик принюхиваясь к содержимому.
- Может посмотришь в коробке с надписью кофе?
Неосторожное замечание, за которое я получаю презрительно-высокомерный взгляд, к которому я уже привык. Она не хочет меня обидеть, я уверен, это скорее всего просто привычка. Первое время с ней было тяжело сладить, неуживчивая, своенравная, надменная. Возможно, она по-детски капризна, что, в общем-то, совсем не странно. Да и вообще у нее все как-то по-детски. Фрида как никто другой умеет радоваться мелочам, будь то очередной подарок или просто хорошая новость. И смех у нее, знаете, такой заразительный и улыбка, такая искренняя, ну просто ребенок, одно слово. Она избалована, конечно. Не только подарками, но и вниманием. Пусть и не единственный ребенок в семье, но имея кучу бабушек-дедушек-тетенек-дяденек она привыкла быть в центре их внимания, привыкла к восхищению, одобрению, к «ну надо же какой красавицей она стала». Поэтому игнорирование себя любимой решительно не приемлет. Да и , по правде, игнорировать ее трудно. Есть такой тип людей, которых либо любят, либо ненавидят, иного не дано. Так вот, Лив, кажется, к такому типу и относится. По крайней мере, она мало кого оставляет равнодушными. Изворотливая донельзя, может придумать тысячу и один способ уйти от темы, избежать наказания, откосить от работы. Хитрая, по ее словам это качество присуще всем ее друзьям, но, насколько я знаю, обычно ее хитрость направлена на всякого рода шалости, которые она обожает. Эгоистична, конечно, но о в меру. Да, она ставит свои интересы выше интересов общества, но при этом вряд ли откажет в помощи друзьям. Друзья для нее вообще святое. Мисс Забини верный друг, однако круг общения выбирает довольно тщательно, не желая пускать себе в душу кого попало. Однажды я не сдержался и высказал ей все это, а она лишь пожала плечами и сказала: «Слизеринка». Глупое слово, которое ей к лицу.
- Ты называешь это кофе? – Фрида вопросительно приподняла левую бровь. Аккуратная темная дужка стремительно взлетела вверх. Мне нравилось как она это делала. – Это цикорий.
Голос стал заметно раздраженным – вспыльчивая, и я об этом прекрасно знал, но не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за ее лицом, на котором четко появилась тень возмущения, и на лбу пролегла морщинка.
- Есть чай. Жестом попросив ее сесть, тянусь к коробке и чайнику. Фриш любит зеленый с мятой, а я научился делать его особенно вкусно. Пока я его делаю, девушка вновь забирается на подоконник. На нем книга, которая обязательно превлечет ее внимание. Бордовая, слегка потрепанная, с золотыми буквами и громким названием – «Американская трагедия» Теодор Драйзер. Она подарила мне ее, со своими пометками и мыслями, прдчеркнутые в каких-то особенных для нее местах. Этот подарок для нее был крайне символичен, как будто она подарила не книгу, а кусочек своей души. Забавно, но она относилась к книгам настолько трепетно, настолько нежно, что это вызывало у меня некоторое недоумение. Она любила перечитвать книги, раз за разом проживая ту жизнь вместе с героями. Поэтому я даже не удивился, когда она открыла книгу и углубилась в чтение. Сейчас она не услышит, даже если целый гвардейский полк появится рядом. Поставив кружку рядом с ней, я сел на стул и принялся ее разглядывать. Маленькая, худенькая. Похожая на венецианскую куклу, такая же хрупкая, того и гляди сломается. Такие девушки вызывают желание защищать, оберегать и заботиться. И о юной мисс Забини нужно заботиться, не слушая россказни про самостоятельность – такие как она очень любят изображать для окружающих псевдосамостоятельность и независимость, и весьма искусно изображают, кстати, но мало кто знает, что им тоже нужна поддержка. Кожа нежная, цвета слоновой кости, высокие, хорошо очерченные скулы, с легким, нежным румянцем, высокий лоб, говорят признак наличия у человека интеллекта, она только хмурится и говорит, что в этом плане природа ошиблась . Черты лица немного заостренные, точеные. Аккуратненький носик, с чуть вздернутым кончиком, придающий лицу выражение вечного упрямства. Глаза большие и чуть раскосые. Серо-зеленого цвета. По глазам, так же хорошо прослеживаются её эмоции и, честно говоря, Фриш одна из немногих людей, которые умеют здороваться одними глазами. Чуть приспуская черные пушистые ресницы, с полуулыбкой на губах. Вот так, с прикрытыми глазами, будто говоря здравствуй, но, не произнося при этом ни слова. Она любит поговорить, поспорить, однако порой, следуя настроению, подолгу молчит, глядя в сторону.
Ловлю на себе ее взгляд, она улыбается. Улыбка задорная, немножко детская,губы бледные, но из-за того, что девушка часто их кусает, задумавшись о чем-то своем, слегка красноватого оттенка.
Фигура еще не совсем складная, и выдающихся форм у нее нет. Узкие бедра, узкие плечи, узкие запястья, узкая талия, похожая больше на подростка, чем на сформировавшуюся девушку.
Забавно, но при такой кукольно-милой внешности, она умудрялась производить на людей при знакомстве не самое положительное впечатление. Высокомерный взгляд, гордая осанка, вид а-ля «о, Мерлин, что я тут делаю? Как они меня все достали». И кажется, будто мнит себя по меньшей мере королевой. К тому же, я не раз замечал, что людей, которые ей не нравится, она обожает доставать и доводить до белого каления. Развлечение у нее такое, к тому же язва она редкостная, а когда ей попадается достойный соперник, она и вовсе приходит в восторг.
- Я сейчас.
Ухожу в другую комнату, за тетрадкой, обычной тетрадкой в кожаном переплете, с волшебным содержимым. Там ее мысли, там ее жизнь. Там нет описываемых событий, там ее восприятие мира. Ненадолго задерживаюсь и открываю тетрадь на первой попавшейся странице.
«Я так люблю спорить, люблю дискутировать, как мне кажется, я слишком много говорю, по теме, не по теме, просто говорю, нескончаемый словесный поток, на все вопросы свое мнение, однако постепенно становлюсь опасной для общества. Я как душевнобольная - говорю с собой, с тобой, хотя тебя рядом нет. Ты знаешь, я ведь цинична, смотрю на мир через призму скептицизма. И это нормально. Мы все такие. А ты продолжаешь верить в мою романтичность и мечтательность, а я продолжаю доказывать, что я не такая.»
- Ты забыла в прошлый раз. Протягиваю ей дневник, мне слегка не по себе, ведь я его читал.
- Спасибо, - она недовольна, это сразу видно. Прежде всего недовольна собой, тем что столь рассеяна. Вымученная улыбка, а дневник она отложила в сторону, словно эта вещь больше ей не принадлежит. Он ей больше не нужен.
- Знаешь, мне, наверное, пора. Фрида резко вскочила и направилась к выходу. Вообще, движения у этой девушки обычно плавные, но в моменты особой нервозности она принимается дергаться, вся плавность и осторожность куда-то исчезают. Она принимается нервно грызть ногти, как первоклашка и вообще вести себя на редкость глупо. Я догнал её, удивленный, непонятно, что смогло так её задеть.
- Постой.
Обнимаю ее, прижимая к себе, зарываясь носом в густую копну темных волос. От них пахнет мятой и клубникой, как тогда, в первый день нашей встречи. Похоже, это был самый дождливый день месяца, дождливый настолько, что даже жители Лондона удивились. На улице никого, а я мокрый и злой спешу домой, кажется, в тот день я пытался устроиться журналистом в одну из местных газет, но мне отказали. Девушка с желтым зонтом, с потерянными глазами и искусанными до болезненной красноты губами, стояла на Ковент-Гардене, чуть приподняв голову вверх. Все бы ничего, если бы зонт у нее у руках не был опущен вниз. Это первое что привлекло мое внимание. Вдруг девушка бросила на меня уставший взгляд и вымученно улыбнулась:
- А говорили, что сегодня будет солнце…
- А вы не верьте в прогнозы. Мне кажется, нам не мешало бы просохнуть, так и заболеть недолго.
Там за углом было очень уютное кафе, где делали превосходный кофе, ей оно должно было понравиться. К моему удивлению, незнакомка обиженно надула губы, всем своим видом выражая протест. Ей не хотелось к людям, и это было отчетливо видно. Однако мне удалось объяснить ей всю необходимость теплого помещения и горячего кофе. Пара шагов и мы оказались в том самом кафе, где по счастью было мало народу. Девушка тут же расслабилась и попросила кофе. Сделав заказ, я улыбнулся и представился ей. Она кивнула, убирая мокрые пряди с волос и сказала:
- Очень приятно, Фрида, – имя было произнесено словно она пробовала его на вкус, аккуратно перекатывая на кончике языка. Фамилию уточнять она не стала, в ней не было нужды, и в воздухе повисла неловкая пауза. Нам принесли кофе, и я смотрел, как она греет руки об чашку.
– Расскажите мне о себе, Фриш, - я слегка запнулся и добавил: - Можно вас так называть?
Девушка посмотрела на меня и, чуть улыбнувшись, кивнула.
- Вы верите в волшебство? – простой вопрос, поставивший меня в тупик, и я замялся, не зная что ответить. Я отпил кофе, чтоб хоть как-то заполнить паузу, а она похоже серьезно ждала ответа.
– Так вот поверьте, волшебство существует на самом деле.
- Вы волшебница? – спросил тогда я зачем-то, она кивнула, сохраняя самое серьезное выражение на лице, а я почему-то поверил ей и верил впоследствии всегда. Чувствовал, что все это носит оттенок сумасшествия, но верил. – Расскажете чуть подробнее? Мне хочется узнать о вас чуть больше.
Девушка негромко засмеялась. – Только по большому-большому секрету, – набрав побольше воздуха в легкие она быстро заговорила.
- Итак, давайте сначала.  Меня зовут Фрида Оливия Забини, сокращений можно придумать множество при достаточной фантазии, но единственные приемлемые это Фриш и Лив. На меня обижен брат, я не такая, как хотелось бы моей матери,  и, знаете, я закончила самую настоящую школу волшебства. В мире волшебников есть такое понятие, как аристократия, как и в вашем мире, - она сделала акцент на слове «вашем», словно показывая, что сама к нему никакого отношения не имеет, - это своеобразная элита, лучшие, чистокровные. Вот мои родители как раз к таким и относятся, что их не перестает радовать.
Моя мать – Оливия Забини - аристократка до мозга костей (и по статусу и по мировоззрению), ведет весьма богемный образ жизни. Балы, несомненно приятное светское общество, новые наряды, развлечения, деньги – все это сильно кружит ей голову, и даже после моего рождения, она не остепенилась.
Отец – Кристиан Забини - состоятельный человек, работник Министерства, всегда мечтал лишь об одном – о ребенке, о сыне, о наследнике, поэтому на капризы и взбалмошность жены закрывал глаза, реагируя довольно спокойно и снисходительно, лелея мечту, что когда-нибудь она угомонится.
И вот однажды его мечта сбылась, Оливия подарила Кристиану наследника, которого назвали Фредерик. Через год родилась я. Не могу сказать, что мне досталось меньше родительской любви или заботы, наоборот, отец был невероятно рад, что тому, что у него и сын и дочь.  Помимо родителей, моим воспитанием занималось еще полчище гувернанток, не все из которых производили приятное впечатление. Да и, честно говоря, они от меня тоже были не в восторге, поскольку ребенком я была довольно хлопотным.  Лет с  4 меня стали обучать этикету, а позже наукам, танцам, верховой езде. Танцы, языки и история были моими любимыми занятиями. Читать я научилась рано и с самого детства до сих пор моя любимая книга «Американская трагедия». В общем-то, до одиннадцати лет моя жизнь была такой же, как жизнь многих детей – училась я не особо прилежно, но все схватывала на лету, часто устраивала шалости и проказы, особенно, когда ко мне приезжали всякие кузины и кузены, которых несметное множество. Но все мои шалости отец мне всегда прощал, а по вечерам мы с ним часто сидели в библиотеке, где он рассказывал мне истории о школе, в которую я скоро должна была пойти.  Конечно, родители одно время пытались вбить мне в голову какие-то определенные устои, например, что грязнокровки - это отбросы общества. Грязнокровки - это те, кто родился от обычных людей, но у них почему-то есть магическая сила, – пояснила она, поймав мой удивленный взгляд. – Однако, они не давили, а я решительно не желала вникать почему же мы лучше, чем они, поэтому мне было абсолютно наплевать кто человек по чистоте крови. Вскоре, Фредерик отправился в Хогвартс, как же он был горд в тот момент, и как отчаянно я ему завидовала, утешая себя лишь тем, что в скором времени тоже туда отправлюсь. На мой одиннадцатый день рождения прилетела сова с письмом, в котором было написано, что я зачисляюсь в школу чародейства и волшебства. Неожиданностью это не стало, все знали, что я волшебница. Как и рассчитывали родители, я попала в Слизерин. Вообще факультетов всего четыре – Гриффиндор, на который наложено табу, распределение туда приравнивается почти что к смерти, Рейвенкло, факультет для самых умных, но все же таким как я там делать нечего, Хаффлпафф, там, по общепринятому мнению, учатся одни недоумки и туда мне тоже нельзя, и Слизерин, подходящий, с какой стороны не взгляни. Я проучилась там столько лет и ни разу не пожалела об этом. Вскоре у меня появились друзья, с большинством из них я была знакома с детства, у них такие же чистокровные, богатые и успешные родители. Друзья, враги, куда же без них, влюбленность, походы в библиотеку по ночам. О, знаешь, у нас такая чудесная библиотека, в ней можно найти что угодно, а еще есть Запретная Секция, в которую допускаются только с разрешения учителей, но по ночам она становится исключительно нашим владением.
Влюбленность, ссоры, обиды. Потом экзамены, и вот, наконец-то, школа позади. – она опять улыбнулась, уже как-то спокойнее, словно ей стало лучше, оттого что она рассказала. Я был поражен её историей. Волшебство. Аристократия. Странно это все.
- Мне пора, - девушка взглянула на часы, висевшие на стене, и встала, - А еще, я сегодня съезжаю от родителей… Осталось только сказать им об этом. Тихонько рассмеявшись, девушка пошла к выходу. Она не исчезла из моей жизни. Появлялась и пропадала, когда ей вздумается, рассказывала истории, показывала чужие рассветы.

о.1. Фамилия, имя персонажа.
Frida Olivia Zabini | Фрида Оливия Забини
Любит, когда ее называют Фриш.

о.2. Возраст, дата рождения.
21 мая 1961

о.3. Какой факультет закончили, место работы, политическая ориентация
Слизерин. Безработная, нагло транжирит родительские деньги. Нейтрал .

о.4. Биография.
Указана выше.

о.5. Характер.
Указан выше.

о.6. Внешность.
Указана выше.

о.7. Магические предметы, артефакты.
ВП, Ива, волос вейлы. 11 дюймов
Серебряное кольцо, переданное от бабушки. Силы в нем немного, может защитить лишь от мелких сглазов. Фриш носит его, не снимая.

о.8. Способности персонажа.
Патронус – сокол
Боггарт – смерть близких
Довольно сильна в рунах, превосходно знает историю
Хорошо рисует, больше стратег нежели тактик

о.9. Связь с игроком.
371771053

Добро пожаловать, хорошей игры!